14 / 27
С.А. Лебедев
14
Гуманитарный вестник
# 11·2017
исследователей к персоналистской концепции вероятности был вы-
зван рядом обстоятельств. Во-первых, усилением внимания к иссле-
дованию различных аспектов человеческой деятельности и, в частно-
сти, тех из них, которые связаны с активностью субъекта и приняти-
ем решений в процессе познания. Во-вторых, тем обстоятельством,
что концепции вероятности как степени уверенности субъекта уда-
лось ассимилировать те контексты использования понятия вероятно-
сти, которые не поддавались рациональному истолкованию с пози-
ций других интерпретаций.
Тенденция субъективной интерпретации вероятности, как из-
вестно, была сильной уже на первом этапе развития теории вероятно-
сти. Она отчетливо прослеживается в работах Я. Бернулли, де Мор-
гана, П. Лапласа и других теоретиков вероятности XVII–XIX вв. Та-
кой подход к вероятности во многом был обусловлен господством в
науке классической механики с ее однозначными законами. Ее абсо-
лютизация приводила к мнению о том, что реальный мир соткан
именно из таких законов и в нем нет места вероятности. Считалось,
что вероятность привносится в познание субъектом и характеризует
степень полноты знания им действительных объективных связей и
отношений. Как утверждал Лаплас: «...вероятность обусловливается
отчасти нашим незнанием, а отчасти нашим знанием». С этой точки
зрения необходимость обращения к вероятности обусловлена огра-
ниченными познавательными способностями реального человека,
невозможностью обладания им абсолютно полным и абсолютно точ-
ным знанием всех происходящих в мире процессов в любой момент
времени. Для всемогущего разума (или Бога) обращение к вероятно-
сти при познании действительности явно не потребовалось бы.
В отношении субъективной интерпретации вероятности уже в
ХIХ в. был выдвинут ряд серьезных аргументов:
1) невозможность численного измерения степени доверия субъ-
екта;
2) зависимость вероятности того или иного события или выска-
зывания при персоналистской ее интерпретации от имеющихся у
субъекта знаний;
3) возможность приписывания субъектами на основе одинаковой
информации различных вероятностей одному и тому
же событию
или высказыванию в зависимости от целей, предпочтений, ожиданий
и других субъективных факторов;
4) трудность рационального объяснения с позиций персоналист-
ской интерпретации вероятности близкого согласия ученых в боль-
шом числе вероятностных ситуаций.
Вплоть до 30-х гг. XX в. сторонники персоналистской интерпре-
тации не могли ответить на эти возражения, что естественно подры-