7 / 17
Дискуссионные вопросы в истории Смуты начала XVII в.
Гуманитарный вестник
# 9·2016 7
событий первых лет царствования этого монарха — одно из перспек-
тивных направлений научного поиска.
Еще один вопрос, нуждающийся в анализе, связан с результатами
Смутного времени. В исторической науке превалирует точка зрения,
согласно которой Смута в корне изменила Московское царство.
С.Ф. Платонов, в частности, писал: «Во всех своих мероприятиях но-
вая московская власть стремилась к тому, чтобы вернуться к старому
порядку... Она пока не чувствовала, что Смута уже навсегда опроки-
нула этот старый порядок и что грядущая жизнь должна строиться
заново, на сочетании старых основ с новыми элементами» [17, с. 63].
С другой стороны, со времени поздней перестройки в научно-
публицистических работах стали высказываться определенные сожа-
ления относительно упущенных в эпоху Смуты возможностей «рост-
ков гражданского общества»: в России восторжествовала деспотиче-
ская альтернатива, восходившая ко времени Ивана Грозного. Смуту
нередко называют эпохой нереализованных альтернатив, главной из
которых была упущенная страной возможность двинуться иным ис-
торическим путем, подразумевавшим ограничение самодержавной
власти царей Земскими соборами и Боярской думой. Обыкновенно
идею возможности «иного пути» российской истории связывают с
так называемой крестоцеловальной записью Василия Шуйского, а
также с двумя договорами 1610 г., подписанными польским королем
сначала со сторонниками Тушинского вора, а затем с московским
правительством — семибоярщиной (договор тушинцев с поляками
даже именуют первым конституционным проектом в истории Рос-
сии). Во всех трех случаях предусматривалось ограничение царской
власти в пользу Боярской думы и Земских соборов [1, с. 159–161; 18,
с. 69; 19, с. 240–258].
Однако конституционный проект 1610 г. так и остался проектом,
равно как и обещания Василия IV остались лишь обещаниями. Меж-
ду тем идея нереализованной альтернативы продолжает волновать
умы ученых и публицистов и сегодня. По мнению В.Б. Кобрина,
«независимо от личных качеств царя Василия его царствование…
могло стать началом хороших перемен в политическом строе Русско-
го государства… В самом же ограничении самодержавия, хотя бы и в
пользу бояр, нет ничего дурного: ведь именно с вольностей англий-
ских баронов начинался английский парламентаризм. Вряд ли не-
обузданный деспотизм лучше, чем правление царя совместно с ари-
стократией… Запись Шуйского была первым, робким и неуверен-
ным, но шагом к правовому государству» [20, с. 175, 176]. Но в таком
случае следует ответить на вопрос о том, почему констатируемые ис-
следователями возможности не получили развития, почему «элемен-
ты правового государства, ростки которых зарождались в Смутное
время, были забыты надолго» [20, с. 185].