5 / 17
Дискуссионные вопросы в истории Смуты начала XVII в.
Гуманитарный вестник
# 9·2016 5
в 1614–1615 гг., плавно превратил шведскую интервенцию в русско-
шведскую войну. Учет этих соображений не позволяет отказаться от
употребления в характеристике событий Смутного времени понятия
«интервенция», хотя и заставляет использовать его более корректно.
Спорным остается и вопрос о хронологических рамках Смутного
времени. Нередки попытки найти истоки кризиса в событиях пред-
шествующего XVI столетия и, в частности, в деятельности царя Ива-
на Грозного. Корни такого взгляда на природу Смуты уходят в ино-
странные источники XVII в., авторы которых нередко изображали
Смутное время начала XVII в. либо как прямое продолжение крова-
вых дел «Тирана Васильевича», либо как отсроченное божественное
воздаяние за грехи этого монарха. Характерным примером являются
слова англичанина Джерома Горсея, покинувшего Россию в 1591 г.,
но не преминувшего продолжить рассказ о событиях, которым лично
был свидетелем, повествованием о Смуте, ставшей в его трактовке
«несомненным доказательством того, что божий справедливый суд
постигает деяния злобы и коварства проливающих невинную кровь
во времена удушающей тирании» [11, с. 132]. Однако русские оче-
видцы Смуты не искали причины ее возникновения в деяниях Ивана
Грозного. Даже наиболее критично относившийся к Ивану IV автор
начала XVII в. дьяк Иван Тимофеев воздержался от подробного опи-
сания неблаговидных дел самодержца, написав, что это «дело не мо-
ей худости и дерзости… не следует низшим людям много говорить о
царствующих и без стыда сообщать, если в них что было и порочно;
ибо лучше неблагообразие царского поведения покрывать молчани-
ем, как одеждою» [12, с. 179]. Тем не менее иностранные источники
показались многим российским исследователям Смутного времени
более убедительными. В трудах наиболее авторитетных авторов, в
том числе С.Ф. Платонова, утвердилась точка зрения о том, что при-
чины Смуты следует искать в событиях царствования Ивана Грозно-
го, после смерти которого в России начался первый (династический)
этап Смутного времени (боярская смута) [13, с. 142, 143].
Нередко началом Смуты объявляют момент пресечения царской
династии Рюриковичей и воцарения первого избранного Земским со-
бором царя — Бориса Годунова [14, с. 212]. В известной степени на
эту точку зрения работают российские нарративные источники,
написанные в массе своей уже по завершении Смутного времени.
Авторы этих сочинений виновником Смуты склонны считать «вла-
столюбца» Бориса Годунова, за грехи которого, равно как и за
«безумное молчание» его подданных, Московское царство было
наказано длительными потрясениями. Особенно четко эта линия про-
слеживается в сочинении келаря Троице-Сергиева монастыря Авра-
амия Палицына [15, с. 104]. Однако ни в одном из литературных па-