Идеология неолиберализма в России: последствия и перспективы
5
претендовать на статус истинного есть знак его тоталитарных пре-
тензий на власть и господство — на право быть единственной точкой
отсчета адекватного понимания реальности. Что категорически недо-
пустимо в истинно демократическом обществе, которое живет мно-
гообразием точек зрения, самим правом на их существование, а не
сведением их к единому основанию. В этом смысле истина гораздо
менее демократична, чем противостоящие ей ложь, заблуждения,
предрассудки, иллюзии и прочие интеллектуальные мнимости. По-
тому что их много и они могут до бесконечности конкурировать друг
с другом в пространстве плюральности, образовывать немыслимые
комбинации, постоянно меняться в зависимости от конъюнктуры и
убедительности оппонента, но главное —
не претендовать на какой-
то обязывающий статус
— онтологический, логический, экономи-
ческий, социально-политический, духовный.
А истина, как правило, одна и обладает, ко всему прочему, подозри-
тельной неуступчивостью. Уже только поэтому объективную истину
нельзя допускать в пространство гражданского демократического об-
щества, ибо она одна способна перевесить весь фантасмагорический
калейдоскоп мнений и интеллектуальной вкусовщины и потребовать
безоговорочной капитуляции от тех, кому она не в радость. Так развя-
зывается беспрецедентная оргия деградации человека — разложение
его в иллюзиях. Так рождается человек, готовый от имени либерального
разума презреть и растерзать истину. Но человек, готовый к такому об-
ращению с истиной, готов презреть и растерзать весь мир.
Отсюда, из такой либеральной трактовки истины, вытекает и но-
вое требование — безграничной толерантности. Она стала ключевым
словом новой либеральной идеологии, которая за предпосылку толе-
рантности почему-то стала выдавать абсолютное безразличие к цен-
ностям. Этому весьма способствовала, в частности, и моральная пе-
реинтерпретация знаменитого правового принципа: «разрешено все,
что не запрещено законом», призванного, казалось бы, только к од-
ному — легитимизировать правовое поле активности, еще не освоен-
ное правовым сознанием. Но ему намеренно было придано значение,
заметно превосходящее его правовой смысл и статус. Он стал трак-
товаться еще и как моральный принцип. В итоге получилось нечто
неожиданное, но весьма устраивающее борцов с «догматикой тради-
ционной авторитарности»: все, что не запрещено законом, оказыва-
ется, не подлежит запретам и осуждению не только правовым,
но и
моральным сознанием
. Так было размыто пространство, в котором
свободу действия получили чуть ли не любые нормы и критерии.
Оно оказалось пространством без выраженных ограничений и преде-
лов для действия любых социально-политических и духовных сил, с
любыми целями, ценностями и смыслами.