7 / 16
Ян Гус, Kinderfragen и Enchiridion Мартина Лютера: проблема взаимодействия
Гуманитарный вестник
# 6·2016 7
торжествовал: ведь Лютер признал себя единомышленником осуж-
денного еретика, а следовательно, и сам мог быть обвинен в ереси [1].
В этой истории не столь важно определить, кто одержал победу
в диспуте, хотя Лейпцигский университет и поздравил с ней Экка.
Гораздо важнее то открытие, которое, сам того не сознавая, сделал
Лютер. Он с удивлением узнал, что не одинок в своей борьбе и что у
него были предшественники. По существу Лейпцигский диспут стал
точкой невозврата в вопросе возможного примирения реформацион-
ного движения с католической церковью. А для Лютера — поводом
для продолжения ревизии собственного учения, в котором отныне он
будет ссылаться, в том числе, и на «богемский опыт».
Еще одним неожиданным результатом Лейпцигского диспута
оказалось возникновение интереса к Лютеру в Чехии. Так, вскоре по-
сле диспута группа пражских священников назвала его «саксонским
Гусом» и прислала ему основное сочинение Гуса «О церкви». Лютер
ответил им письмом, написать которое сам не решился — писал его
друг и соратник Филипп Меланхтон (1497–1560), Лютер же отправил
чехам несколько своих работ [20]. Ознакомившись в феврале 1520 г.
с основным сочинением Гуса, реформатор изменил свое отношение
к его учению; в дальнейшем его связи с богемцами строились на от-
носительном дружелюбии и компромиссах.
В своем программном документе «К христианскому дворянству
немецкой нации об исправлении христианства» в качестве одного из
требований к светской власти и Вселенскому Собору Лютер поставил
вопрос об объединении с богемцами, чтобы навсегда покончить
с взаимными упреками [16]. Он утверждал, что «Ян Гус и Иероним
Пражский были сожжены в Констанце — вопреки папской, христи-
анской, императорской охранной грамоте и клятве, а тем самым была
нарушена заповедь Божья, что вызвало у богемцев чувство глубокой
горечи» [16]. Вину за «бедствия, последовавшие за собором»
(т. е. гуситские войны) реформатор возлагал на папу и его прибли-
женных. Не беря на себя труд осуждать или защищать положения
учения Гуса, Лютер в то же время утверждал, что «поразмышляв, не
нашел у него (Гуса) ничего ложного…, а его книги и учение преданы
проклятию несправедливо» [16]. Признавая, что «Гус был еретиком,
и настолько зловредным, насколько это можно представить» [16],
реформатор все же считал, что казнен он был незаконно и не следует
принуждать богемцев, чтобы они одобрили это.
Кроме того, Лютер призвал императора и князей послать в Боге-
мию (Чехию) нескольких благочестивых, благоразумных епископов
и ученых (только не кардиналов, папских посланников или инквизи-
торов) с тем, чтобы они пообщались с богемцами, выяснили истин-
ное об их вере и о возможности объединить их секты, чтобы те сами