16 / 23
В.К. Самохвалова
16
Гуманитарный вестник
# 6·2017
иным, чем тот, который человек открывает в собственной душевной
деятельности и который состоит в постепенном переходе представ-
лений от наименее ясных к наиболее ясным. Поэтому Лейбниц счи-
тает, что необходимо признать два принципа, регулирующих устрой-
ство мира: первый говорит о том, что все вещи в мире аналогичны
друг другу; второй — что все различия непрерывно переходят друг в
друга. Признавать эти принципы — значит признавать мировую гар-
монию. Согласно этим двум основным законам — непрерывности и
аналогии, мир понимается как последовательный ряд бесконечно
многих сил представления и стремления. Монады образуют систему
бесконечно малых ступеней, поднимаясь по которым можно от мо-
над с очень смутной, почти незаметной духовной жизнью дойти до
монад, являющихся душами людей. Так как монады абсолютно
непроницаемы друг для друга и аналогичны друг другу, то совокуп-
ность представлений, которые могут возникнуть вообще во Вселен-
ной (всех монад), заложена в каждой отдельной монаде с самого
начала. Поэтому каждая монада есть микрокосм в подлинном смысле
этого слова: мир во всем своем богатстве и разнообразии содержится
в ней в виде ее потенциальных представлений. Монады отличаются
друг от друга только по степени ясности их представлений. У монад,
стоящих на самой низкой ступени, все представления вполне смутны;
у монад, стоящих на средней ступени, одни из представлений смут-
ны, другие ясны; и наконец, у монад, стоящих на самой высшей сту-
пени их ряда, весь мир представляется вполне ясно, вследствие чего
эти монады уже не просто аналогичны друг другу, а совершенно тожде-
ственны. На верхней ступени может быть только одна монада —
мона-
да монад
, или
Бог.
Так как Бог — монада монад — представляет все с предельной
ясностью, то духовная жизнь Бога изоморфна миру: весь мир устроен
так, как устроен был бы душевный мир любой монады, будь она вез-
десуща, а именно так, как устроил бы в этом случае свою жизнь сам
Лейбниц с его личными склонностями. Повсюду царил бы абсолют-
ный порядок в том смысле, что ничто не происходило бы случайно и
напрасно. Всякое впечатление или стремление имело бы свою целе-
сообразную причину, и совокупность всех таких душевных движений
имела бы столь же совершенный вид, как механизм лучших часов.
Поэтому имеет место
предуст ановленная гармония
, и этот мир как
интеллектуальный механизм самый совершенный — наилучший, по
мнению Лейбница. Проявления этих качеств мира не всегда очевид-
ны, потому что люди не находятся на высшей ступени в указанной
иерархии монад и, следовательно, не представляют себе все с долж-
ной ясностью и отчетливостью.
Замечательной чертой этой доктрины является сформулирован-
ная теоретическая возможность познания внешнего мира без какого-