8 / 18
А.Н. Нестеренко
8
Гуманитарный вестник
# 3·2016
ский, проведя анализ текстов этих произведений, приходит к выводу,
что Сказание о Довмонте — «хорошая литературная копия с очень
хорошего оригинала, самостоятельного же литературного значения
житие Довмонта почти не имеет» [6, с. 150].
При этом даже несмотря на то, что в Сказании содержится много
вымыслов, не находящих подтверждения в других источниках, а об-
раз Довмонта в нем, по словам А. Энгельмана, выглядит «сказоч-
ным» [24, с. 40], оно в большей степени является воинской повестью,
чем агиобиографией, как Житие Александра Невского. В битвах,
описанных в Сказании о Довмонте, не участвуют «ангел Божий» или
«небесное воинство». В нем нет рассказа о явлении святых в вещем
сновидении. Противник Довмонта — не мифологический «король
страны Римской из Полуночной земли», а рижский магистр.
Это свидетельствует о первичности Сказания по отношению к
Житию: эволюция воинской повести в агиографию логична. Созда-
ние воинской повести на основе агиографии, как это показывает опыт
реконструкции биографии Александра Невского в отечественной ис-
ториографии, задача трудно реализуемая, так как для ее осуществле-
ния не хватает фактической информации.
Подтверждением вторичности Жития служит сравнение описания
в нем Невской битвы с описанием нападения ливонцев на Псков в
1269 г. в Сказании о Довмонте. В Сказании враги также прибывают
на кораблях. На них с малой дружиной нападает князь и дерется с
вражеским предводителем, раня его в лицо. После сражения против-
ник увозит тела погибших на кораблях. Но если о Невской битве
кроме НПЛ не сообщает больше ни один источник, то указанное
нападение на Псков описывается не только в псковской и новгород-
ской летописях, но и в ливонских документах. Об этом событии раз-
вернуто повествует Ливонская рифмованная хроника [25, стихи
07689–07710] и сообщается в послании 1269 г. магистра Отто фон
Лютенберга горожанам и купцам Любека [26]. Можно предположить,
что рассказ о Невской битве был заимствован в Сказании для описа-
ния побед Довмонта над «погаными Латинами», но послужить ис-
точником для ливонских свидетельств об этих событиях он не мог.
Из обилия фантастических деталей и, в частности, из описания
подвига «шести храбрых мужей» в Житии Александра Невского
Н.И. Серебрянский делает вывод, что оно было написано «не для по-
мещения в летописи, а для церковного употребления. Для церковного
же памятника рассказ об удальцах был в сущности излишен; позднее
составленные церковные жития: Похвальное Слово, Василиева ре-
дакция, этот рассказ действительно опускают» [6, с. 83]. Для более
светского Сказания о Довмонте такой эпизод вполне уместен, однако
в Сказании нет рассказа о «подвигах мужей псковских», притом что