Background Image
Previous Page  5 / 13 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 5 / 13 Next Page
Page Background

Человек в философском дискурсе: к истории идей

5

В конце прошлого века Делёз дал свою трактовку того, что есть

знание: «Знание — это не наука и даже не познание; его объект состав-

ляют ранее уже определенные множества или, точнее, четкое множе-

ство со своими единичными точками, местами и функциями, которые и

описывают само знание» [10, с. 43]. В этом смысле и «наука, и поэзия

являются в равной степени знанием» [10, с. 44]. Сама постановка про-

блемы была столь плодотворной и глубокой, что исчерпывающего ре-

шения не найдено до сих пор, и хотя все согласны с тем, что «сон разу-

ма порождает чудовищ», многие поняли, что мысль рационалистиче-

ская худосочна, не справляется с постижением человека.

Человек жаждет всеобщих и необходимых истин, однако совер-

шенно очевидно, что для постижения человека одного увешанного

ими древа рационального познания недостаточно, требуется орга-

нично включить человека в древо жизни и именно в таком контексте

сосредоточить совокупные усилия специалистов, ибо в жизни, кроме

разума, есть много иного, к тому же разум вовсе не является источ-

ником жизни, да и далеко не всё, что в ней имеется, способен постиг-

нуть. Разум не в силах познать истину жизни, но способен быть по-

лезным человеку в его повседневной, практической деятельности, в

борьбе за выживание, существование, ибо всякая онтология как тео-

ретическое построение характеризуется хорошо скрепленной и подо-

гнанной категориальной системой.

О классической рациональности И. Пригожин и И. Стингерс го-

ворят буквально следующее: «Галилей и те, кто пришел после него,

разделяли убеждение в том, что наука способна открывать глобаль-

ные истины о природе. По их мнению, природа не только записана на

математическом языке, поддающемся расшифровке с помощью

надлежаще поставленных экспериментов, но и сам язык природы

единственен… Простейшие явления, изучаемые наукой, при таких

взглядах становятся ключом к пониманию природы в целом. Слож-

ность природы, в которой нет никаких ценностей, была провозгла-

шена кажущейся, а разнообразие природы — укладывающимся в

универсальные истины, воплощенные для Галилея в математических

законах движения» [11, с. 89]. Но может ли над живым существом

господствовать неживая истина? Конечно, как отмечает Г. Марсель,

«возможна система определений, система бесконечно возрастающей

сложности; но она все равно обречена упускать сущность» [12, с. 147]:

истина всегда является истиной определенного времени, а любой, в

том числе и научный, поиск всегда несет на себе отпечаток, след,

особенности темпоральности.

Мир объяснений и разумных доводов, с одной стороны, и мир

существования — с другой, представляют собой два разных мира.

Существование человека принципиально неконцептуализируемого в

своей текучей множественности непосильно для науки.