4 / 11
М.Л. Ивлева
4
Гуманитарный вестник
# 8·2016
дигму. К сожалению, современная психология не относится к этим
наукам: она до сих пор не имеет единой парадигмы, что воспринима-
ется самими психологами как симптом перманентного кризиса науки.
Отсутствие единой парадигмы проявляется в существовании у раз-
ных школ «разных авторитетов, разных систем образования и эко-
номического существования в социуме, непересекающихся кругов
общения» [3].
Естественное следствие такого положения — обилие альтерна-
тивных объясняющих моделей, альтернативных методов исследова-
ния одних и тех же явлений, отсутствие единых правил и алгоритмов
построения и верификации знания. Ф.Е. Василюк пишет о «схизисе»
(расколе) между исследовательской и практической психологией [3].
Симптомы кризиса психологи усматривают и в постоянной конку-
ренции со стороны паранауки, массированном проникновении неспе-
цифического и теоретически неоформленного знания.
Что же касается собственно психологических научных школ, то
они не столько конкурируют между собой, сколько игнорируют друг
друга, данные, полученные в рамках разных школ, подчас несовме-
стимы и несопоставимы между собой.
На основании этих фактов психологи говорят об отсутствии
сколько-нибудь осязаемого прогресса в развитии психологической
науки [4].
В 70-е годы ХХ в. многие представители психологической науки
(заметим, не без влияния концепции Т. Куна) возлагали надежды на
появление универсальной психологической метатеории, которая, бу-
дучи принята всеми психологами, сыграет по отношению к психоло-
гической науке роль парадигмы в куновском понимании, что позво-
лит наконец покончить с методологическим эклектизмом и превратит
психологическую науку в стройную систему научного знания.
Наиболее перспективными «кандидатами» на роль такой метатеории
представлялись теория каузальной атрибуции и теория справедливо-
го обмена. Однако эти ожидания не оправдались, так как американ-
ская социальная психология в конце ХХ в. вступила в полосу кризи-
са, который во многом обусловлен тем, что традиционно к психоло-
гии применяли (или, по крайней мере, стремились применять)
естественно-научный эталон научности, между тем как сами есте-
ственные науки в указанный момент начали подвергаться радикаль-
ному переосмыслению [5]. Новые эталоны научного познания, офор-
мившиеся в трудах Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, У. Селлар-
са, Ст. Тулмина, М. Полани, вытеснили позитивистский миф о
естественнонаучном знании [6].
В этих условиях у психологов, пытающихся понять причины
перманентного «кризиса» своей науки, возник естественный соблазн