Р.К. Боженкова, А.М. Боженкова
8
Важным условием понимания текста служит дифференциация его
содержания и смысла
12
. Традиционно утверждается, что, когда чело-
век понимает содержание документа, имеющего определенный
смысл, он одновременно усваивает его смысл. По отношению к тек-
стам первого и второго поля это правильно. Совсем по-иному обсто-
ит дело в третьем поле с повествованиями об исторических событиях
или с произведениями художественной литературы: здесь адресатом
может создаваться собственный концепт
13
. Читатель привносит в
классические произведения новые смыслы в соответствии с контек-
стом своей эпохи и по-новому оценивает и произведение, и самого
автора
14
.
Таким образом, для глубинного понимания текста существенны
все три поля: первое когнитивное поле дополняют доказательное и
повествовательное поля. В одном поле господствует обращение к
действительному миру. В другом — логическое следование и анализ
описанных поступков и событий. В третьем — их эмоциональная
оценка. Важно, что их связность определяется не исходным набором
аксиом и даже не временнóй последовательностью, а иной образую-
щей силой — эмоционально-смысловой. При этом само понимание
плохо, честно или нет. Их высказывания касались содержания и смысла тек-
ста, отображающего деятельность людей, их мысли, чувства, судьбы.
12
Это условие учитывает прикладная педагогика, которая издавна включает бас-
ни в круг обязательного детского чтения, так как они «учат понимать» самым
непосредственным образом: в них, говоря языком герменевтики, объявлен
концепт, то есть кратко сформулирован общий смысл содержания. Содержа-
ние здесь условно, речь идет чаще всего о животных, но смысл относится
именно к людям. Дети это понимают хорошо. Смысл, естественно, имеется и
в тех текстах, где он не объявлен, где он складывается в голове читателя
«сам», и это процес, достойный самого пристального внимания любого препо-
давателя языка.
13
С целью научных наблюдений студентам читался текст с объявленным кон-
цептом (одна из новелл К. Чапека). Затем учащиеся в соответствии с установ-
кой очень подробно рассказывали содержание. Выяснилось, что они запомни-
ли и то, что не понимали. Так, ни один студент точно не знал, кто такой «шор-
ник», и почти никто о шорнике не забыл. Но в тексте был дан общий смысл
этого слова, сформулированный более или менее кратко и очень точно. Его
слушатели почти никогда не называли, они озвучивали тот смысл, который
приходил в голову им самим, — собственный концепт, а не «настоящий», объ-
явленный в тексте, который по условиям эксперимента им нужно было вос-
произвести. Весьма любопытны эксперименты с повествованиями об истори-
ческих событиях. Здесь концепты не объявлялись и студенты предлагали свои.
Вариантов очень много, но все они свидетельствуют о том, что студентам-
нефилологам свойственно искать в истории смысл, не только видеть в ней
цепь закономерно взаимосвязанных событий, но и извлекать из них урок.
14
О том, что каждая эпоха, каждое новое поколение открывает в великих произ-
ведениях прошлого всегда что-то новое, говорил в свое время еще
В.Г. Белинский [16, с. 351].
