2 / 11
И.Л. Абрамова
2
хии требовали сохранения церковной организации как важнейшей
идеологической опоры самодержавия. Неслучайно все монархи
XVII–XVIII вв., начиная с Алексея Михайловича, несмотря на мето-
дическое превращение церковной организации в подконтрольное
государству бюрократическое ведомство, а клира — в чиновников в
рясах, всегда стремились выразить свою преданность православию,
выступить в роли его защитников и покровителей.
В своем программном документе «Наказ об управлении государ-
ством», составленном в юношеские годы, цесаревич Павел подчерки-
вает, что «святость должностей делает [духовенство] столь уважения
достойно и для того заслуживает особого внимания и присмотра,
чтобы понятию о Боге учили в прямой силе, а не суеверию» [1,
с. 317].
Как и его великие предшественники Петр I и Екатерина II, Павел
Петрович отводит духовенству роль блюстителя нравственности
народной. Но действовать оно должно под контролем государства.
Эта идея претворяется на практике более чем в 100 указах, касаю-
щихся лиц духовного звания разных вероисповеданий, изданных за
неполные 5 лет правления нового императора [2].
Хорошо изученный в историографии факт участия сельского ду-
ховенства в крестьянских волнениях 1796–1798 гг. [3–8], с которыми
пришлось столкнуться императору в первые дни царствования, ви-
димо, в немалой мере послужил катализатором усиления внимания
верховной власти к положению священников.
Из 70 законодательных актов, касающихся православного клира,
большая часть посвящена улучшению его материального положения,
с одной стороны, и усилению контроля светских и духовных властей
над низшим духовенством, с другой. Нетрудно догадаться, что таким
образом правительство стремилось предотвратить участие приход-
ского священства в народных бунтах.
Ряд указов освобождал священников от налогов, увеличивал их
земельные участки, отдавал приходским церквям во владение рыбные
ловли, освобождал от уплаты налогов на содержание полиции и про-
чих повинностей. При этом обработка увеличенных наделов церквей и
монастырей возлагалась на прихожан, так как считалось, что землепа-
шество — занятие, «с духовным саном не совместимое» [2, № 17778].
Если учесть, что на время принятия этих актов пришелся наивысший
подъем крестьянских выступлений, то, возможно, предположение о
том, что это было своеобразной попыткой противопоставления сель-
ского клира и мирян-прихожан, вполне правдоподобно.
Однако на практике воплощение в жизнь положений император-
ского указа об обработке земли натолкнулось на неожиданное пре-
пятствие. После секуляризации, проведенной Екатериной II, церковь
не обладала рычагами воздействия на крестьян, способными заста-