5 / 19
Россия XVII–XVIII вв.: на пути к великой державе
Гуманитарный вестник
# 7·2016 5
циально-политического строя стран, которые на Венском конгрессе
1815 г. назвали великими державами: Великобритания, Российская
империя, Пруссия, Австрия, Франция. Между тем Россия, по своему
социально-политическому механизму, существенно отличалась от
других великих держав.
В середине XVI в. в социальной системе Московской Руси
произошли существенные изменения: социальные отношения стали
строиться не по европейскому (частноправовому), а по служебно-
иерархическому принципу. Это означало, что положение социального
слоя или групп зависело не от наличия и размеров частной
собственности, а от места в государственной структуре: чем оно было
выше, тем большими были привилегии. Это не перечеркивало частную
собственность вообще, но влияние частнособственнического фактора
было слабым: государство лишило собственников политических и
судебных функций и стало контролировать их экономические операции.
Немаловажным было и то, что в общении со всеми слоями населения
законодатель в лице самодержавного правителя выбрал не диспози-
тивные, а императивные методы, и в качестве одного из основных
способов решения всех проблем использовал уголовное право, включая
постоянное ужесточение системы наказания. Например, если в
Судебнике 1497 г. казнь упоминается в одной статье, то в Судебнике
1550 г. — уже в шестнадцати.
Ключевым условием процесса возникновения великой державы
является наличие сильного государства. Д-р истор. наук, ведущий
научный сотрудник Института Российской истории РАН Д.В. Лисей-
цев посвятил свой доклад анализу дискуссионных вопросов истории
Российского государства эпохи Смуты. Среди них — проблемы тео-
ретические и терминологические, в частности — происхождение по-
нятий «Смута», «Смутное время». Докладчик показал, что вопреки
устоявшемуся в историографии мнению термин «Смута» не был по-
рожден российской исторической мыслью XVII в. Его происхожде-
ние вполне синхронно самой эпохе, и участники событий начала
XVII в. именовали свое время смутным. Отдельного рассмотрения
заслуживает вопрос об употреблении термина «интервенция» для
обозначения сложных взаимоотношений Московского государства с
сопредельными державами, прежде всего — Речью Посполитой и
Швецией. Далеко не всегда эти отношения можно описать только
лишь как интервенцию, хотя зачастую грань между войной и интер-
венцией в условиях Смуты оказывалась слишком зыбкой. Д.В. Ли-
сейцев отметил также, что, хотя современная отечественная истори-
ческая наука отказалась от применения в отношении событий рос-
сийской истории начала XVII в. термина «крестьянская война»,
заменив его более близким к историческим реалиям понятием «граж-
данская война», не следует игнорировать бесспорно присутствовав-