6 / 11
А.А. Мясников
6
корректировки. Рабочими в анкетах часто называли себя люди, «ра-
ботавшие по найму», служащие учреждений. Ошибочным также яв-
лялось зачисление всех членов волостных и сельских ячеек в катего-
рию «крестьяне», на самом деле их социальный состав был очень
пестрым. Наконец, имели место попытки лиц непролетарского про-
исхождения выдать себя за потомственных рабочих. Протоколы ко-
миссий по перерегистрациям 1919 и 1920 годов и проведению пар-
тийной недели содержат многочисленные примеры такого рода. Учет
этих факторов позволяет утверждать, что процент рабочих в партии
был ниже, а служащих и людей, проходивших в партийных переписях
по категории «прочие» — выше официальных сведений [12, c. 15].
Более показателен социальный состав отдельных губернских
партийных организаций, например, Калужской: на 1 августа 1921 го-
да из 3 143 членов организации рабочими по данным статистики яв-
лялись 1 524 коммуниста (48,4 %). Однако обращает на себя внима-
ние тот факт, что другая половина с точки зрения социальной при-
надлежности не соответствовала большевистским требованиям —
1 246 крестьян (39,6 %), 182 ремесленника (5,8 %), 30 кустарей
(0,9 %), 14 учащихся (0,4 %), 266 служащих (8,4 %), 147 интеллиген-
тов (4,7 %) и 129 попали в категорию «прочие» (4,1 %) [13, с. 19–21].
Если обратиться к автобиографиям коммунистов той же Калужской
губернии, то среди них преобладали выходцы из крестьянских се-
мей — 286 человек (69,8 %). На пролетарское происхождение указа-
ли лишь 60 членов партии (14,6 %). 36 происходили из мещанской
среды (8,8 %), а 22 причислили себя к категории служащих (5,4 %).
Один указал, что родился в дворянской среде, а двое родились в се-
мьях священнослужителей.
Можно сделать вывод, что большевики были, скорее, партией го-
родских маргиналов. За этим «аморфным» термином стоит вполне
конкретная социальная (и социально-психологическая) категория.
Это люди, вымытые, выброшенные, вытесненные из традиционной
социальной среды самыми различными процессами, оказавшиеся на
перепутье и на обочине. Урбанизация, особенно на начальной и
средней стадиях, и тем более осуществляющаяся высокими темпами,
кардинально разрушает старые общественные структуры, создавая
«человека на перепутье», дезадаптированного и дезориентированно-
го. Урбанизация обеспечивает новое структурирование общества,
однако огромные слои населения не успевают в него «вписаться»,
остаются маргиналами. Обычно среди таких людей формируются ра-
дикальные политические идеи, находящие отклик и получающие по-
пулярность опять же преимущественно у маргиналов. Таким обра-
зом, можно согласиться с выводами ряда исследователей, что именно
урбанизация создала социальную почву для революции, для левора-
дикальных движений и, прежде всего, большевизма [14].