Современная российская историография проблемы ядерного разоружения
3
Политбюро ЦК КПСС, откуда проект передавался на рассмотрение
ЦК и КГБ, а они, в свою очередь, вносили в него дополнительные за-
мечания. После трудных переговоров по ОСВ-1 (1969—1972) была
осознана ошибочность пассивной роли исполнителей, отведенной
ведущим ученым, и создана «Малая пятерка» с их участием, что поз-
волило им оказывать влияние на Отдел оборонной промышленности
ЦК КПСС [1, с. 36]. В то же время эффективность взаимодействия
между членами «пятерок» зачастую зависела от позиции главы воен-
ного ведомства. Т.В. Каширина отмечала, что, если министры оборо-
ны Р.Я. Малиновский и Д.Ф. Устинов были сторонниками ядер-
ного разоружения, то А.А. Гречко поначалу выступал резко против
[3, с. 257, 258]. Впрочем, в случае с Устиновым это во многом объяс-
нялось его стремлением подчинить ракетостроение как отрасль науч-
но-технических проектов и их разработчиков в нем своему личному
диктату [4, с. 8].
В качестве главного отличия в советском и американском подходах
к процессам ядерного разоружения отечественные исследователи выде-
ляют приверженность советских дипломатов и военных принципу
«одинаковой безопасности» обеих сверхдержав, что подразумевало ра-
циональное сохранение различий в приоритетах среди «ядерной триа-
ды», в то время как США выступали за «равенство» показателей. СССР
следовало сохранять ставку на межконтинентальные баллистические
ракеты (МБР) шахтного базирования, что компенсировало отставание
по баллистическим ракетам на подводных лодках (БРПЛ) и тяжелым
бомбардировщикам (ТБ), оснащенным таким мощным оружием, как
крылатые ракеты морского и воздушного базирования (КРМБ/КРВБ).
Это также предусматривало соблюдение двустороннего советско-
американского Договора по ПРО 1972 г. [3, с. 453].
Фактический отказ команды М.С. Горбачева от того, чтобы бо-
роться за соблюдение режима «одинаковой безопасности», и переход
на американские позиции «равенства» в вооружениях привел к тому,
что Договор об уничтожении ракет средней и меньшей дальности
(РСМД) 1987 г. и Договор СНВ-1 от 1991 г. серьезно ослабили
наступательный потенциал советских/российских стратегических и
тактических сил [3, с. 482—485]. В то же время существует и иная
точка зрения: например, Р.Н. Афонин указывал, что заключение До-
говора по РСМД позволило перевести системы контроля над выпол-
нением сокращений на новый уровень, введя инспекции комиссий на
местах, а СНВ-1 создал прочные предпосылки для денуклеаризации
Украины, Белоруссии и Казахстана [2, с. 71, 72, 74].
Несмотря на это, признается, что для СССР было сложно быстро
реагировать на стремительно меняющуюся тактику американских
администраций, каждая из которых вырабатывала свою политику в
области ядерного разоружения с оглядкой на критику оппозиции в
