Мифология креативного класса
3
нальной деятельности и досуга, мировоззренческие, политические,
эстетические, духовные и сексуальные ориентации. Это те самые
«новые кочевники», о которых еще в прошлом веке писал Жак Атта-
ли (основатель и почетный президент Европейского банка рекон-
струкции и развития, член Бильдербергского клуба). Как известно,
Аттали рассматривал (и продолжает рассматривать) кочевничество
как главный фактор будущего планетарного социума, определяющий
его образ жизни, культуру и формы потребления [4; 5].
Следует отметить, что в данном случае речь идет вовсе не о ду-
ховной независимости творческой личности («где больше неба мне,
там я бродить готов») [6, с. 232]; креативный класс — не состарив-
шиеся американские хиппи, осевшие в Рио-де-Жанейро и Гоа. «Ин-
тересные проекты», ради которых он кочует по миру, — это одно-
временно и выгодные проекты (profitable projects). Креативная само-
реализация — удовольствие не дешевое, и занимаются ею не там, где
«больше неба», а там, где больше денег. Креативные апатриды дале-
ки от романтики; они рациональны, расчетливы, практичны и потому
успешны [7].
Что же касается «творческого непостоянства», то оно распро-
страняется и на индивидуальное сознание, которое столь же «гибко»
и чуждо устойчивым мировоззренческим ориентациям (не говоря
уже об убеждениях). В этом отношении идеи Флориды представляют
собой развитие концепции «текучей современности» (liquid
modernity) британского социолога Зигмунта Баумана с ее «ненаправ-
ленными переменами» [8]. Термин «ненаправленность» означает, что
эти перемены не являются соединительными звеньями между доста-
точно длительными этапами человеческой жизни или устойчивыми
состояниями сознания. Flexibility (пластичность) как жизненная стра-
тегия и главное психологическое качество личности — эта идея Бау-
мана получила в книге Флориды свое логичное завершение.
Еще одним проявлением «креативной текучести» является ду-
ховная индифферентность. В непрестанном «поиске себя», ни во что
серьезно не веря, «креативы» легко увлекаются самыми разнообраз-
ными верованиями, меняя духовные увлечения столь же регулярно,
как и все остальное.
Вышесказанное позволяет рассматривать концепцию самоиден-
тификации креативного класса как радикальный социальный эгоцен-
тризм, из которого неизбежно вытекает обессмысливание таких по-
нятий, как долг, честь, верность, измена, предательство. Ведь если
человек освобождает себя от каких-либо обязательств (кроме зафик-
сированных в законах), то его жизнь сводится лишь к рациональному
поведению в конкретных ситуациях, подчиненному единственному
кредо — собственной личности как высшей ценности [9]. Вряд ли
