Александр Андреевич Безбородко
7
видировавшего крымско-турецкую угрозу и давшего России широ-
кий выход к южным морям [24]. В начале 1790-х годов он принимает
самое деятельное участие в решении польского вопроса [10, с. 480].
А в годы правления Павла I руководит заключением ряда договоров
против революционной Франции, являясь уже юридическим главой
внешнеполитического ведомства России, так как вступивший на пре-
стол новый император пожаловал ему канцлерское звание [10,
с. 492]. Поэтому с полным правом в последние дни жизни А.А. Без-
бородко мог сказать новым членам Иностранной коллегии: «Не знаю,
как при вас будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего поз-
воления выстрелить не смела» [38, т. 1, с. 19].
Зa этими словами стоит иная личность, нежели приказной чин
столетья предыдущего. Эпоха Просвещения, активного развития
светской культуры, повышения гражданского самосознания сформи-
ровала новый тип чиновников — людей образованных, понимавших
свой долг перед Отечеством, активных участников происходящих
преобразований, обладавших высоким уровнем общественно-
политической культуры, способных оценить и поставить на службу
Российской империи идеи передовой общественной и государствен-
ной мысли Европы. Выдающийся государственный деятель, которого
М. Сперанский ставил в один ряд с такими гениями XVIII столетия,
как А. Меньшиков, Г. Потемкин и А. Суворов [20], а Н. Карамзин по-
читал «хорошим министром, если не великим» [26, с. 397], гордится
не своими талантами и способностями, не блестящей карьерой, а
тем, что «был не просто свидетель, но и участник многого, к чести
государства и его прибыли совершившегося» [10, с. 440].
Безбородко входил в число тех членов правительства, которые в
конце XVIII века в условиях прогрессирующего разложения крепост-
ной системы и разорения помещичьего хозяйства, усиливающегося в
1790-е годы крестьянского движения приходят к выводу о необходи-
мости отдельных реформ, не затрагивающих основ самодержавно-
крепостного строя, но значительно облегчавших переход самодержав-
ной монархии в буржуазную. Эти мысли изложены в одном из послед-
них документов канцлера — «Записке о потребностях Российской
империи», которая предназначалась, очевидно, будущему императору,
а тогда еще великому князю Александру Павловичу [24]. Но, как от-
мечал Карамзин, нет совершенного. При «уме государственном, рев-
ности и знании России» не было у Безбородко «ни высокого духа, ни
чистой нравственности» [26, с. 397].
Процесс формирования нового типа чиновников протекал крайне
медленно. Злоупотребления приказной системы не были изжиты и в
веке XVIII. Судебные инстанции были завалены делами о взяточни-
честве и казнокрадстве. Протекционизм и любовь чиновничества
