А.К. Толстенко
8
Впрочем, уважение он выражал и по отношению к самой нена-
вистной категории инородцев — тем, которые не желают ассимили-
роваться, становиться русскими: «О, если бы мы поучились хотя бы у
евреев их национализму! Они — народ,
избранный
Богом, народ
единственный, которому все народы должны служить в качестве до-
машних животных. Мы боимся признаться, что мы русские, мы тре-
пещем перед тем, что скажет о нас еврей» [8, с. 26]. Эти строки про-
низаны завистью. Меньшикову было горько осознавать, что в деле
национализма, корпоративности, верности своим традициям, взаимо-
выручки русские явно проигрывают евреям. Возможно, именно по-
этому евреи были ему ненавистны больше других народов — в них
Меньшиков видел то, чего так страстно и безуспешно желал видеть в
русских: безоговорочную поддержку членов своего племени, уверен-
ность в величии и избранности своего народа.
В глубине души он признавал, что «истинная опасность не только
в том, что люди с нерусскими именами занимают крайне важные по-
сты в государстве, а в том, что даже под русскими именами интелли-
генции нашей часто скрываются уже почти нерусские люди, своего
рода креолы и квартероны, органически
равнодушные
к получуждой
для них России» [2, с. 71]. Он считал, что истинная причина всех
наших проблем кроется не в засилье инородцев, а в нас самих.
Итак, в публицистике Меньшикова поток эмоционального и ирра-
ционального гнева на представителей нетитульных этносов периодиче-
ски дополняет и вполне рациональная, реалистичная и даже позитивная
оценка. Негативная этнонациональная риторика Меньшикова к инород-
цам вызвана его осознанием слабости и безынициативности русского
народа, который он, как истинный русский патриот, мечтал видеть не
хуже, а лучше всех других народов, или хотя бы на равных им.
Таким образом, представление о Меньшикове как ксенофобе и
шовинисте слишком категорично, и если не опровергается, то нужда-
ется в существенной корректировке. С полной уверенностью можно
отметить лишь неоднозначность отношения Меньшикова к инород-
цам: за внешней эмоциональной, иррациональной ненавистью и
агрессией к ним скрываются признание их объективных достоинств.
Именно осознание слабости собственного народа принуждало его
искать выход в инородческих примесях в русской крови, рассужде-
ниях о вселенском заговоре инородцев и их стремлении подорвать
устои царского режима.
Националистическая риторика Меньшикова наглядно показыва-
ет, что национализм в его крайних, нездоровых формах, выражаю-
щихся в агрессии по отношению к чужаку, «другому» рождается там,
где есть какие-то проблемы у «своего» народа. Ксенофобия является
отнюдь не болезнью общества, а ее симптомом, болезнью же являет-
ся какие-то внутренние проблемы внутри самого народа. И главным
