А.В.Чернышёва
2
ковой обработки. Миф всегда имманентен культурному опыту опре-
деленной эпохи. Миф — феномен не только культурный, но и соци-
альный, в нем отражается эмоциональное и психологическое начало
индивидов и общества.
Объясняя это явление, немецкий философ Э. Кассирер утвержда-
ет, что человек «не противостоит реальности непосредственно, он не
сталкивается с ней лицом к лицу… И в то же время человек не может
жить в мире строгих фактов или сообразно со своими непосред-
ственными желаниями и потребностями. Он живет, скорее, среди во-
ображаемых эмоций, в надеждах и страхах, среди иллюзий и их
утрат, среди собственных фантазий и грез» [3, с. 471]. Другими сло-
вами, между реальностью и человеком должно быть еще нечто, не-
кий посредник, который помог бы ему в восприятии реальности и
выработке отношения к ней. Одна из таких форм — медиакультура;
другая — миф, в который можно «упаковать» реальность.
Иначе говоря, миф, как и медиакультура, является коммуника-
тивной системой. Именно эту его функцию выделяет Р. Барт в широ-
ко известной книге «Мифологии». «Поскольку миф — это слово, то
мифом может стать все, что покрывается дискурсом. Определяющим
для мифа является не предмет его сообщения, а способ, которым он
высказывается; у мифа имеются формальные границы, но нет суб-
станциональных. Наш мир бесконечно суггестивен» [1, с. 233—234].
Известный английский антрополог Б. Малиновский считает, что
«…миф является неотъемлемой частью культуры в целом, …он по-
стоянно рождается снова; каждая историческая перемена производит
свою мифологию, которая, однако, только косвенно связана с исто-
рическим фактом. Миф является своего рода постоянным побочным
продуктом живой веры, которая нуждается в чудесах; социальных
устоев, которые требуют прецедента; морального закона, который
требует оправдания» [5].
Современному человеку, как и человеку первобытной эпохи,
необходимо верить во что-либо. Одни верят в Бога, другие в чудо-
действенную силу амулетов или каких-нибудь предметов. Человеку,
воспитанному в советском обществе, очень трудно подстроиться под
новый лад капиталистической России. Страх ожидания негативных
событий и процессов, которые оцениваются людьми как вероятные
непосредственно для них или для их потомков, играет важную и в
некоторых случаях даже решающую роль в жизни личности и обще-
ства. Тревога перед неизвестным и необъясненным глубоко внедрена
в человеческое мышление, вероятно, на генетическом уровне. Люди
получают свои страхи из двух главных источников: из «первых рук»,
т. е. собственного опыта и опыта их семьи, и из «вторых рук», т. е. от
других людей, с которыми они вступают в коммуникацию, и из куль-
турных и социальных институтов.
