4 / 22
К.В. Федоров
4
Гуманитарный вестник
# 7·2017
В 1933–1935 гг. Гитлер сосредоточил усилия на отмене ограниче-
ний, наложенных на Германию победителями в Первой мировой войне.
Односторонняя ревизия Версальского договора угрожала интересам
Франции и Англии, являвшихся его гарантами. Но перед западными по-
литиками и дипломатами Гитлер скрывал истинные намерения, маски-
ровал свои цели. «Мне придется, — пояснял фюрер, — сдерживать вер-
сальские державы с помощью призрака большевизма, заставляя их
верить в то, что Германия — это последний оплот против красного по-
топа» [17, с. 117].
Поэтому наряду с культивированием идеи реванша и антифран-
цузской кампанией в Германии в 1933 г. резко активизировалась анти-
советская и антикоммунистическая пропаганда. Откровенно провока-
ционный характер носили поджог рейхстага 27 февраля 1933 г.
и сфабрикованный нацистами Лейпцигский процесс над Г. Димитро-
вым и его товарищами — болгарскими коммунистами. Ситуацию усу-
губила попытка германских властей не допустить на судебные заседа-
ния представителей советской прессы. Все это привело к обострению
советско-германских отношений в конце 1933 г. [18, т. 16, № 293, 296,
301, 329].
Тактика, избранная Гитлером, достигла своей цели. В западных
столицах, прежде всего в Лондоне, возникла иллюзия собственной
безопасности. В основе политики умиротворения, проводимой запад-
ными державами, лежал комплекс причин, среди которых были
недооценка угрозы, исходившей от германского фашизма, надежда
избежать войны путем уступок фашистским агрессорам за счет стран
Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, расчет на то,
что, движимый ненавистью к большевизму, Гитлер в первую очередь
нападет на СССР.
В действительности Гитлер не рассматривал Советский Союз
в качестве первоочередной цели. Если верить Г. Раушнигу, на задан-
ный им в 1934 г. вопрос, собирается ли Германия объединиться
с Польшей, чтобы напасть на Россию, Гитлер ответил: «Советская
Россия — это очень трудно. Вряд ли я смогу с нее начать» [19, с. 98].
Он считал, что необходимо сначала разгромить Англию и Францию,
чтобы обеспечить свой тыл для проведения завоевательной политики
на Востоке. Задолго до войны Гитлер говорил О. Штрассеру: «Когда
настанет время для сведения счетов с Францией, Версальский
мир будет детской игрой по сравнению с условиями, которые мы
навяжем ей» [20, с. 52].
В силу геополитических и исторических причин главная опас-
ность со стороны Германии угрожала именно Франции. В феврале
1934 г. пост министра иностранных дел Третьей республики занял
Луи Барту. Он придерживался правых взглядов и не испытывал